«Первый раз, увидев это 65 тонное орудие, он был удивлен его громадными размерами»
Я бы хотела рассказать об одном человеке, которого уже давно нет в живых, но он с нами благодаря памяти, потому, что он оставил свой след в жизни как и многие другие, и пока мы помним о них — «они живы», когда память умрёт — их не станет окончательно, да и мы потеряем часть своей истории, часть себя, а в целом потеряем совесть. Зовут этого человека Ковалёв Яков Михайлович — отец моего отца, мой дед.
Ковалёв Яков Михайлович
Мой дедушка участник Великой Отечественной войны – Ковалёв Яков Михайлович. Родился 6 апреля 1909 года в селе Малая Топаль, Брянской области. Началась война, мой дедушка был призван в ряды армии. Попал он в 328 отдельный артиллерийский дивизион особой мощности, под командование майора Катунина, во взвод лейтенанта Ожегова.
Военный билет Ковалёва Якова Михайловича
Дедушка был одним из заряжающих 305-мм гаубицы, образца 1915 года. Первый раз, увидев это 65 тонное орудие, он был удивлен его громадными размерами. Снаряды этого огромного оружия весили 377 кг.
328 Отдельный Артиллерийский дивизион особой мощности, с августа 1941 года по май 1944 года, находился в составе Приволжского Военного Округа на станции Тоцкое, Чкаловской области.
7 мая 1944 г. на основании директивы Генерального штаба № 294145 был передислоцирован в г.Тула, а в июне 1944 года в составе Ленинградского фронта вступил в бой, участвуя в разрушении ряда особо прочных сооружений противника в районе города Нарва.
В период с 3 апреля по 9 апреля 1945 года дивизион участвовал в штурме города-крепости Кенигсберг. За 6 дней боёв на подступах к Кенигсбергу дивизион выпустил 797 снарядов. Огнём дивизиона было полностью разрушено 7 оборонительных сооружений, 5 подавлено, уничтожено много техники и живой силы противника. 17 мая 1945 года приказом Верховного Главнокомандующего за образцовое выполнение задания командования при штурме г. Кенигсберг, 328 отдельному артиллерийскому дивизиону присвоено почётное наименование «Кенигсбергский».
Вернулся домой дедушка с трофейным немецким велосипедом.
Ковалёв Яков Михайлович с внучками, 9 мая
За военные заслуги был удостоен памятных медалей и знаков:
- Знак Ветерана 322, 328, 329,330,331 ОАДОМ РГК
- Знак «25 лет в Великой Отечественной войне»
- Медаль «За доблесть и отвагу в Великой Отечественной войне»
- Юбилейная медаль «Сорок лет Победы в Великой отечественной войне 1941-1945 гг»
- Юбилейная медаль «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина»
Удостоверение о награждении Знаком ветерана
Удостоверение о награждении медалью «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг»
Медаль Ковалёва Якова Михайловича
Удостоверение Ковалёва Якова Михайловича
Не забывали друг о друге и боевые товарищи. Лейтенант Ожегов писал моему дедушке памятные письма.
Поздравительное письмо от лейтенанта Ожегова
Умер дедушка 27 февраля 1989 года.
Закончив писать историю своего дедушки, я сидела за столом и смотрела на значки и медали, на справки и документы более полувековой давности, и испытывала чувство гордости. Сколько ему пришлось пережить боли за свою Родину, может быть плакал, стонал, но не жаловался и не сдавался.
Помните, любить Россию – значит гордиться Россией, жить в России, помнить о России и конечно, верить в Россию!
О своем герое рассказала Ковалёва Галина
Источник — «Бессмертный полк — Москва»
Источник
У «Бога войны» за пазухой
2015-06-30
340
Однако вернемся в 43-й год. Пока санитарный поезд транспортировал буквально тающего на глазах лейтенанта Иванова в глубокий тыл, невольно покинутые им «крестники» из ОРАД продолжили свое поступательное движение в прямо противоположном направлении. Поступь эта становилась все более и более уверенной. Жестоко поначалу битая, но так и не добитая Красная Армия день ото дня все шире расправляла плечи, все круче наливалась могучей силой новых соединений и особых частей.
В одну из таких в середине 43-го получил назначение уже знакомый нам бывший младший сержант пехоты, а ныне свежеиспеченный выпускник артучилища Валентин Чернышев. Часть носила название 322-й отдельный артиллерийский дивизион особой мощности. Командовал этим действительно особым, предназначенным для использования исключительно в наступательных операциях дивизионом подполковник Дорожкин.
Основу огневой мощи вверенной ему части составляли пушки необычно крупного 305-го калибра. Каждая весила без малого 64 тонны. Транспортировали такую махину по железной дороге. Да и то предварительно разобрав на части. Собирали же орудия непосредственно на позиции, куда каждый раз от основного пути специально прокладывали узкоколейку. На самой позиции саперы прежде всего закладывали мощный фундамент. И уж на этом основании осуществлялся монтаж: сначала гигантская платформа, потом многотонный лафет и, наконец, огромный, того самого особого калибра, ствол.
Все это чудо отечественной наступательной военной техники было изготовлено еще в 1916 г . на Обуховском заводе в Петрограде. Однако, несмотря на свой почтенный возраст, каждая суперпушка была способна нанести противнику прямо-таки непоправимый урон.
Судите сами: орудия стреляли двумя типами снарядов. Первый, весивший 374 кг , назывался «граната Виккерса». Второй, именовавшийся «Русской гранатой», представлял мощнейший бетонобойный снаряд и вместе с порохом тянул на целую тонну. Оба «подарка» разносили «в мелкие брызги» любое, даже в несколько метров толщиной бетонное укрепление.
Естественно, в основном «по бетону» дивизион и «работал». Но поскольку каждый выстрел обходился казне в весьма круглую сумму, цель надлежало поражать одним-единственным снарядом. При этом – вполне разумно – экономили и на пристрелке: ее производили батареи другого, меньшего калибра.
Все эти условия предъявляли исключительно высокие требования к работе дивизионной разведки, в которой и занял одну из командных должностей двадцатилетний лейтенант Валентин Чернышев.
Оно и понятно: даже небольшая неточность в определении цели обходилась очень дорого и по существу перечеркивала труд сотен людей.
Иного другого новичка такая большая ответственность могла и подломить. Но Чернышева выручил молодой, слабо подверженный стрессам организм; обстоятельный, непугливый характер и высокий, как теперь принято говорить, коэффициент интеллекта. Над совершенствованием этого своего боевого «инструмента» молодой офицер работал упорно и даже, можно сказать, фанатично.
Всю войну Валентин протаскал за собой в вещмешке книжки. И как только предоставлялась возможность – в теплушке, на привале в походе, в окопе во время затишья, где угодно, занимался своей любимой математикой.
Даже в том изнурительном переходе к Сталинграду от своей переносной библиотечки за спиной не избавился.
Не отложил учебники в сторону даже тогда, когда их приписанный к 1-му Белорусскому фронту могучий дивизион был отведен на станцию Киверцы в Западной Украине. А ведь дело молодое: рядом квартировал целый дружественно настроенный женский батальон 1-й Польской армии.
Более того, когда еще перед Киверцами дивизион почему-то долго выдерживали под Тулой, Валентин ухитрился договориться в местном Пединституте и сдал экзамены за очередной семестр. На экзамены, между прочим, отлучался тайком, без разрешения старшего по команде. Да и кто ж ему в такое время разрешил бы? За подобную «самоволку» офицера в ту пору могли наказать восемью сутками ареста и 50-процентным вычетом из жалованья за каждый день отсидки.
К слову сказать, потом и узнали, и наказали. Влепили аж 36 суток – ровно по восемь дней за экзамен. Да только сессия уже была позади…
«А мы с тобой, брат, из пехоты…»
Питомцы лейтенанта Иванова тем временем тоже на месте не стояли. В конце июня – начале июля 1944 г . недалеко от города Пустошки на базе краснознаменного 455-го артполка, овеянного боевой славой еще в советско-финляндской войне и достойно сражавшегося в первые годы Великой Отечественной войны, была сформирована 136-я Артиллерийской Пушечной Артиллерии бригада (сокращенно 136-я АПАбр). Вот в нее-то и включили 832-й отдельный разведдивизион. Теперь М. Минин, Г. Загитов, А. Лисименко, А. Бобров и другие разведчики из дивизиона осуществляли гораздо более масштабную задачу. Их подразделение совместно с несколькими полками дивизионной и корпусной артиллерии вело контрбатарейную борьбу. А кроме того, обеспечивало данными инструментальной разведки штабы всех общевойсковых соединений, входящих в 3-ю ударную армию. Последняя была сформирована в первые месяцы войны на Волге и называлась вначале 60-й резервной. Осенью 1941г. отдельными соединениями принимала участие в боях под Москвой, затем была преобразована в 3-ю ударную армию и переброшена на Северо-Западный фронт. С рубежа озера Селигер сначала в составе Калининского, а потом Северо-Западного фронтов вела наступательные бои в направлении Холм, Великие Луки, вышла на ближние подступы к городу, частью сил участвовала в окружении демянской группировки противника.
Именно в составе этой армии капризная фронтовая фортуна к концу 1944 г . начала сводить в соседние боевые ряды многих непосредственных участников штурма сначала Берлина, а потом и Рейхстага. Осенью 1943 г ., когда наведенная разведдивизионом Иванова артиллерия пробивала коридоры «матушке пехоте» в районе города Великие Луки, сюда же из-под района Старой Руссы перебросили 150-ю стрелковую дивизию. В одном из ее полков, носящем номер 756, командовал ротой человек, к которому полтора года спустя, в часы штурма Рейхстага не только с КП полка, но дивизии и даже корпуса по армейской связи будет нетерпеливо нестись набор одних и тех же фраз: «Где находишься? Доложи обстановку! Повтори атаку!»
Вообще-то, следует сразу подчеркнуть, что царскими подарками судьба Степана Неустроева не больно-то радовала. Невысокого росточка, явно не богатырской комплекции. До войны мечтал стать летчиком, да медкомиссия «зарубила». Поступил в пехотное. Но вместо положенных двух лет отучился всего полгода – началась война. Пришлось обойтись ускоренным курсом и тонкости постигать на передовой.
В «окопных университетах», если сразу не убьют, воинским наукам добре обучали. Но жестоко. Только Неустроева назначили командиром разведки полка, только притерся к этой строгой работе, как тут же и первое ранение. Два ребра сломано. А осколок в печени так на всю дальнейшую жизнь и остался. В госпитале, правда, подлатали неплохо. Но при выписке «обрадовали»: «К строевой годен. Для разведки не подходит».
Назначили командиром стрелковой роты. Опять пошли суровые ратные будни. Это только в кино: «В атаку! Вперед! За Родину, за Сталина!» А в жизни мат-перемат, пот, кровь, грязь и сплошной недосып. Для пехоты круглый год плохая погода. То холод, то жара, то снег, то дождь. А уж в межсезонье – просто беда. Если в траншее находишься – значит, по пояс в воде. Неделями не переодевались, не переобувались. Сушиться негде. «От самого аж пар идет – собственным телом шинельку согреваешь», – вспоминал потом С. Неустроев [19]
Неустроев С. Русский солдат: на пути к Рейхстагу. Краснодар: Советская Кубань, 1997. С. 23.
В бою, однако, зябко не было. Скорее в жар бросало. В феврале 43-го, когда крепко сцепились с немцем, рвущимся вызволять своих из Демянского котла, от неустроевской роты после первого же боестолкновения остались лишь он сам да еще пять бойцов. «Кровавая баня» продолжалась даже тогда, когда инициатива вроде бы прочно перешла в наши руки. За спиной армии уже были победные битвы на Курской дуге, в Сталинграде. Но на Запад по-прежнему тянулись бесконечной людской полосой сменные полки и дивизии. И по-прежнему безостановочно сновали по фронтовой зоне многочисленные эшелоны, доставляющие в тыл наши неиссякаемые санитарные потери. С пополнением, которое стало поступать с начала 1944 г ., пришлось повозиться. Это была в основном молодежь из тех районов, которые совсем недавно были под оккупантами. Правда, среди новичков было немало бывших партизан – людей, как правило, смелых, инициативных, хорошо владеющих стрелковым оружием. Однако много было и совсем зеленых юнцов, которых надо было с ходу обучать самым простым солдатским вещам. Но Неустроев командовал не учебной, а самой что ни на есть фронтовой ротой. Они неделями не выходили из боя. Так что в учебе пополнения доминировала практика, в процессе которой пули в первую очередь находили как раз молодых, неопытных солдат.
Впрочем, в тяжелых наступательных боях на территории Латвии досталось и самому Степану Неустроеву. В 1944 г . он был дважды ранен. В последний раз – особенно тяжело. Обгорелого, с перебитыми ногами молоденького лейтенанта доставили в тыловой госпиталь города Осташков. «К последнему на земле пристанищу», – поначалу подумал Степан. Но военно-полевая медицина оказалась на высоте: с того света вытащила, выходила, на ноги поставила… Да еще и после выписки крупно повезло – снова направили в ту же 150-ю стрелковую дивизию, в родной 756-й полк. Причем принял уже не роту, а батальон.
Дальше события и темп продвижения на Запад пошли примерно в одном ритме, то есть все более и более ускоряясь.
Источник
331 отдельный артиллерийский дивизион особой мощности
331 отдельный артиллерийский дивизион особой мощности
почётное наименование : Свирский (02.07.1944 за образцовое выполнение задания командования по прорыву обороны финнов и форсировании реки Свирь)
награды: орден Богдана Хмельницкого 3й степени(11.07.1945 за образцовое выполнение задания командования при овладении Берлином и проявленные при этом доблесть и мужество)
войсковая часть:
история:
331 отдельный Артиллерийский дивизион особой мощности с августа 1941 г. по август 1942 г., занимался боевой подготовкой, размещаясь в с. Кирсановка, Чкаловской области. Командовал дивизионом майор Гаркун К.И., зам. по политчасти майор Михайлов А.Д.Весной 1942 года дивизион посетил командующий Артиллерии Красной Армии генерал-полковник Воронов, который отметил высокий уровень боевой подготовки личного состава.
28 июля 1942 г. по его приказу дивизион передислоцировался на ст. Ростов Ярославский. 9 августа 1942 г. 1-я и 3-я батареи на основании распоряжения № 1 штаба Главного управления командующего артиллерии убыли на ст. Износки, Смоленской области, где до 18 августа своим огнём обеспечивали прорыв сильно укрепленной полосы противника на Смоленском направлении. В это же время 2-я батарея в составе Волховского фронта в районе ст. Будогощь, Ленинградской области выполнила боевую задачу по разрушению опорных точек противника в полосе Иствия 4-й армии. В сентябре 1942 года дивизион принял участие в боевых действиях на подступах г. Ржев, а с начала 1943 г. громил немецко-фашистских захватчиков в районе населенных, пунктов Синявино, Кирили.Личный состав дивизиона самоотверженно выполнял поставленные перед ним боевые задачи, не жалея сил, а зачастую и жизни.Особенно тяжелые бои дивизион вел с 15 июня по 9 августа 1944 г. в районе г. Лодейное поле и при форсировании р. Свирь. Но никакие трудности, никакие заслоны врага не могли сломить наступательный дух Советских воинов. Мстя за тысячи разрушенных городов и деревень за миллионы погибших советских людей, за посягательство на нашу честь и святую советскую землю, воины дивизиона, не жалея своей жизни, громили ненавистного врага, точно посыпая в цель тысячи килограмм смертоносного груза.За успешные действия личного состава при прорыве укрепленной полосы противника на р. Свирь и проявленный при этом героизм и отвагу 331 отдельному Артиллерийскому дивизиону приказом Верховного Главнокомандующего № 0174 было присвоено почетное наименование «Свирский», а всему личному составу объявлена благодарность.
В сентябре 1944 г. дивизион в составе 2-го Украинского фронта участвовал в разгроме Яссо-Кишиневской группировки противника.С начала 1945 г. на основании Директивы Генерального штаба № 101659 от 25.01.1945 г. дивизион был переподчинен 1-му Белорусскому фронту и участвовал в прорыве сильно укрепленной оборонительной полосы противника на р. Одер. Особенно большое значение имела задача дивизиона по разрушению опорных пунктов в районе городов Франкфурт и Кюстрин. За смелость и героизм, проявленный в этих боях многие воины дивизиона награждены орденами Советского Союза, среди них такие, как командир орудия сержант Алексашин, командир отделения сержант Борисенко, старший сержант Величко и другие.
27 апреля 1945 г. дивизион занял боевой порядок вблизи ст. Лихтенберг, в окрестностях г. Берлин, и в ночь на 2 мая участвовал в штурме Берлина.За образцовое выполнение заданий командования в боях с немецкими захватчиками при овладении г. Берлином и проявленные при этом доблесть и мужество 331 отдельный Артиллерийский Свирский дивизион особой мощности указом президиума Верховного Совета СССР награжден орденом Богдана Хмельницкого третьей степени.286 воинов дивизиона за проявленный героизм при форсировании р. Свирь, Одер и штурме Берлина награждены орденами и медалями Советского Союза.
После окончания войны до 15 ноября 1945 г. дивизион находился на ст. Бюркенбрюк в распоряжении командующего 7 артиллерийским корпусом прорыва. Затем по приказу Командующего Артиллерии Красной Армии дивизион был передислоцирован в г. Ново-Борисов, Минской области и занимался боевой подготовкой до июня 1946 г.
Источник